olqatua@mail.ru

Очищение

Добрый человек

Прорыв

Обыкновенный ад

Книга

Мы создадим свой рай

Судьба

Искупил и прощен

Идеальный муж

Атлантида та самая

Жить по-новому

Пятнадцатый Дед Мороз

Реквием

E-mail:

olqatua@mail.ru 

Ольга Конева

ПЯТНАДЦАТЫЙ ДЕД МОРОЗ

- Ну что мне с этим пятнадцатым Дедом Морозом делать? - я в сердцах швырнула папку на стол, и из нее посыпались карточки, справки и прочая бумажная дрянь. - Мария, - я с надеждой глянула на свою подругу, компаньонку и секретаршу в одном лице и застыла в ожидании.
- Да выгони ты его, - пожала острыми плечиками Мария.
- Как же я его выгоню, если у меня с комитетом по социальной защите договор?! 
- Кать, не мучайся ты, уговори его уйти по собственному желанию.
- А кого же я на его место возьму? Ты же знаешь, все наши Деды Морозы трудоустроены временно. Праздник кончится, и все они исчезнут вместе с новогодними елками и мишурой.
Мария присела на корточки и стала подбирать с пола рассыпавшиеся документы. 
- Ради Бога, Мария, я сама соберу, ты мне лучше скажи, что мне делать с этим пятнадцатым? Все Деды Морозы, как Деды Морозы, а этот… ты мне хоть скажи, откуда он свалился на мою голову?
- Сейчас, - Мария забралась рукой в просторный карман своего офисного платья и вытащила большой голубой блокнот, в который она обычно записывала все мои бредовые мысли и изречения. 
Терпеливее Марии была только моя мама. 
- Трое - инженерно-технические работники с Малого завода, четверо из службы охраны Предприятия малого бизнеса и средней коммерции, двое пенсионеров, один партийный работник, непонятно каким образом затесавшийся в ряды Дедов Морозов, двое из общества глухонемых… 
- Боже, а эти-то нам зачем, как же они с клиентами общаться будут?
- Ничего, разберутся, - Мария на мгновение оторвалась от своего блокнота и вскинула на меня свои огромные, густо накрашенные ресницы. - А правда, я и не подумала.
- Ладно, с ними решим, дальше читай. 
Подходило время обеда, а вопрос о пятнадцатом оставался нерешенным.
- Двое - школьники-старшеклассники и пятнадцатый - этот недотепа, - Мария судорожно полистала блокнот и растерянно почесала за ухом. - Про него, как ни странно, ничего нет.
Да, проблема. Все вроде бы было хорошо. Выиграв тендер на проведение широкомасштабной акции празднования Нового Года, я рисовала деятельность своей фирмы в ярких красках всеобщего веселья и безграничного счастья. Никто, кроме Марии, не знал, сколько сил, обаяния и нервов вложила я в этот Новогодний праздник. Главным звеном в праздничной деятельности моей фирмы должно было быть наличие нескольких десятков Дедов Морозов. К сожалению, вместо тридцати свободных мужчин, я нашла только пятнадцать, да и те были сущим сбродом. Школьники, партийный деятель, глухонемые, но самым сумасшедшим из этих пятнадцати был последний, не подходивший ни к одной из существующих категорий. Его я не видела, но наслышалась о нем достаточно.
Первым делом он привел в негодность казенный костюм Деда Мороза. Шелковая шуба с белоснежным поролоновым воротником превратилась в груду грязного, разорванного в клочья тряпья. На него, видите ли, собака напала. А он от нее мешком с подарками, видите ли, отбивался. А там только конфет на несколько тысяч было. 
Хозяин собаки, как только понял, что в мешке не мыло и порошок, подкрался сзади, долбанул пятнадцатого по макушке, вырвал мешок и убежал. Псина как увидела, что мешка теперь нет, от счастья лязгнула челюстями, вцепилась в воротник шубы и в считанные минуты растрепала ее на ленточки и веревочки. Клыкастая уродина так была занята лохмотьями, что не заметила, как из них вывалился Дед Мороз. Без одежды он теперь, конечно, не походил на персонажа любимых Новогодних сказок, но вполне смахивал на обыкновенного человека, одетого не по сезону. Однако на этот недостаток мало кто из прохожих обратил внимание. В таком виде и встретила его Мария, которая отогрела, умыла и переодела бедолагу. 
Мне же вся трагедия была представлена в виде двух экземпляров служебной записки - копии и оригинала. Описывая страшные мучения пятнадцатого Деда Мороза, Мария, мне кажется, от всей души сочувствовала несчастному. Записка получилась жалобная и весьма не официальная. Пришлось, скрепя сердце, выдать невезунчику новый костюм. 
- Смотри, Мария, - погрозила я секретарше, - чтобы никаких происшествий. Иначе мы просто разоримся.
- Катюша! - зарделась Мария, прижимая к себе новенькую шубу, бороду и шапку. - Вот увидишь.
- Конечно, конечно, - согласилась я, - в конце концов, Мария старая-престарая дева, и маленький кусочек счастья ей не помешает. 
Надо сказать, я никогда не была ханжой, но и сердечные дела между сотрудниками не приветствовала, но тут был другой случай. Мария посвящала меня во все свои амурные дела, а было у нее их всего несколько за пять лет нашей дружбы и совместного труда. И, что интересно, все ее возлюбленные были отъявленными мерзавцами. Ровно через неделю знакомства они бросали ее в самой извращенной форме. После этого Мария уходила в глубокую депрессию, пережаривала мне тосты, переваривала кофе, путала бумаги и, откровенно говоря, вредила так, что я всякий раз пыталась навязать ей оплачиваемый отпуск, от которого она всегда отказывалась. Сейчас было затишье, но служебная записка с разводами от слез насторожила меня. Этот пятнадцатый таил в себе опасность.
Ждать пришлось не долго. В новой шубе и с новым мешком наш герой напоролся на банду молодых извращенцев и на этот раз спас свою честь и внешний вид, но опять потерял мешок с подарками. Это был второй за неделю. Ущерб составил четыре тысячи пятьсот двадцать три рубля семьдесят восемь копеек. Необходимо было принять самые жесткие меры. 
В понедельник утром я захлопнула жалюзи на окнах, опустила звуконепроницаемые шторы и пригласила Марию. Все это я сделала для того, чтобы соседи по дому, в котором мы снимали помещение под офис, не подумали про меня, что я садистка. Потому что периодически из моего кабинета раздавались вопли и стоны. Эти звуки издавала Мария. Получая от меня в очередной раз выволочку, она дико обижалась, пыталась оправдываться, запутывалась и в финале, как обычно, горько плакала у меня на груди, размазывая слезы по моему белому воротнику.
То же самое было и на этот раз. Мария полчаса мямлила, перебирая в памяти и напоминая мне обо всех своих заслугах. Загибая пальчики, указывала мне на все свои достоинства и в заключение, наконец, призналась, что дура она непробиваемая и всему виной ее мягкое сердце. 
- Долг этого Деда Мороза я верну со временем, у меня немного есть на книжке и январская зарплата, - сказала она тоном, не терпящим возражения, нервно скомкала в руках носовой платок, который я приготовила для нее заранее, махнула рыжими кудрями и, превратившись опять в покорную овечку, попросила: 
- Не трогай ты его, пусть он поработает, а?
Ну, что мне оставалось делать? Пришлось дать этому пятнадцатому последний шанс.
Однако не прошло и нескольких дней, как бедолага опять попал в переплет. На этот раз случай с ним произошел совершенно неприятный. Его загребли в милицию, при этом у него не оказалось никаких документов. 
Утром, чуть свет, в мою квартиру ворвалась Мария, и только благодаря своему природному уму и дотошности я поняла, что же все-таки произошло. Оказывается, пятнадцатый и Мария решили отпраздновать свою победу надо мной. Немного выпив, они вдруг обнаружили, что у них кончились сигареты. Я заподозрила, что на самом деле им понадобился один из ближайших автоматов по продаже универсальных резиновых предохранителей. Тем не менее, как бы там ни было, пятнадцатый вышел на улицу и был задержан милицией. Никаких документов, естественно, при нем не оказалось, так он и очутился в отделении милиции. При его бестолковости, это на него походило. 
- Я тебя умоляю, я для него кто? - бубнила Мария, пока я наспех натягивала на свое еще не проснувшееся тело одежду. - А ты его патронесса, Катенька, спаси его, они ведь ему все почки отобьют.
- Да не ной ты, вытащим мы твоего недотепу.
Полистав записную книжку, я нашла нужный мне номер и стала накручивать диск телефона.
- Быстрее, Катенька, а то он может заговорить, и тогда…
В это время на том конце ответили. Я замахала на Марию руками и погрузилась с головой в разговор.
- Леш, здравствуй, милый, - Леша был моим бывшим мужем, он служил в органах и иногда помогал мне решать проблемы, которые не могли быть решены в принципе. Ему это удавалось за несколько минут одного-единственного звонка. - Дед Мороз у меня в милицию загремел, после двенадцати по Петровскому району разгуливал в красной шубе и белой бороде.
- Где?
- В микрорайоне Солнечной улицы.
- Все, - Алексей всегда был немногословен, это злило меня, но и внушало уважение.
- Нет, еще с наступающим тебя Новым.
- И тебя.
- Сделаешь?
- Иди, забирай своего Деда Мороза. Пока.
Вот и поговорили, а ведь мы когда-то любили друг друга до умопомрачения. 
- Ну? - заплаканное лицо Марии вывело меня из воспоминаний.
- Идем, горе мое.
Мария быстро накинула на плечи куртку и, сняв с вешалки мое пальто, нежно сдула с него пылинку.
- Катька, что бы я делала без тебя? - щебетала она, всю дорогу разгребая руками маленький тоннель в толпе идущих пешеходов.
Шествуя по образовавшемуся проходу, я чувствовала себя герцогиней, президентом и дурой одновременно. Мария была для меня больше, чем секретарша. Она была мамой, бабушкой, подругой, секретаршей и даже телохранителем. Одно время она даже пыталась помогать надевать мне пальто. Однако делать это я ей категорически запретила. Теперь она разгребала для меня путь, и я с легкой ревностью думала о том, для кого она так старается, для меня или для него, этого неудачного, безмозгло выструганного индивида.
В дежурной части нас встретил строгий лейтенант. Ничего особенного в нем не было, за исключением одной детали: большого белого пластыря поперек всего лица, от уха до уха. На нем жирными синими буквами было написано: "Вошел, подумай, что сказать". Сзади смертельно раненного лейтенанта стоял сержант. Он держал того за плечи и корчил рожи. 
- У вас наш Дед Мороз, - осторожно начала я, памятуя об изречении на носу лейтенанта. 
- Да, - кивнул сержант, лейтенант же остался неподвижен.
- Он мой работник, - попыталась продолжить я.
- Да, - прервал меня сержант.
- Мы хотели бы забрать его домой.
- Да, - согласился сержант, - только Деда Мороза у нас нет. Есть Кощей, гуманоид инопланетный тоже тут. Есть, как его, домовой, а Дедов Морозов сегодня еще не привозили, - пожал плечами сержант. 
Он шаркнул ногой, и из-под стола выкатилась пустая бутылка столичной водки. 
- А с ним что? - влезла в разговор Мария, глазами указывая на лейтенанта.
- Не знаю, мы тут одну кикимору прихватили, а она глянула на него одним глазом, вторым она в другую сторону смотрела, он и окаменел. Уже четыре часа так сидит.
- А повязка зачем?
- А что, я, что ли, за него работать буду? - возмутился сержант.
- Нет, нет, мы не о том говорим, - попыталась я направить разговор в правильное русло, - Дед Мороз, в шубке такой красненькой, с бородой из поролона.
Сержант тупо почесал затылок и начал медленно выбираться из-за спины неподвижно сидящего лейтенанта. 
- Я схожу, посмотрю, может, просочился как-то, - пообещал он.
Мария обессилено опустилась на старый потертый стул и начала всхлипывать.
Сержант вернулся через несколько минут.
- Нет, - отрицательно покачал головой он, - его у нас уже нет. Он в больнице.
Мария завыла в голос. Я покачала головой, поражаясь прозорливости Марии. Ведь правда, она предупреждала меня об отбитых почках.
- Да в дурке он, в дурке, - воскликнул сержант.
Мария тут же перестала плакать. Она многозначительно взглянула на меня и упавшим голосом сказала:
- Я так и знала.
Надо же, как просто. В дурдоме. Как это я сама не догадалась. Ведь сразу было понятно, откуда мне прислали этого Деда Мороза. Конечно, поэтому и утеряны были подарки, испорчен костюм. А может, его никто и не присылал ко мне, скорее всего он сбежал. 
- Мария, - обратилась я строго к своей секретарше, - где ты подобрала этого Деда Мороза?
Мария захлопала ресницами и опять заплакала.
- Девушка, прекратите фонтанировать, тут и так такая сырость. Не хватало еще простудиться.
Я сердито взяла Марию за руку и вывела ее на улицу. В метро, на перроне я опять заговорила.
- Рассказывай, - обречено вздохнула я и окатила секретаршу ледяным взглядом. 
Та закачалась, но натиск выдержала. 
Мы сели в подошедшую электричку, удобно устроились в мягких креслах, и я стала слушать. 
- Я познакомилась с ним в кинотеатре. Он сидел на первом ряду вместе с детьми и бурно реагировал на все, что происходило в это время на экране. Сзади на него шикали и просили помолчать. Но он не слышал никого, он смотрел фильм так, как не смотрел его никто. Картина, надо сказать, была принуднейшая, и от долгого сидения у меня уже давно заболели поясница и задница. 
После получасового смотрения на экран я поняла, что интересного так ничего и не произойдет. К слову сказать, умные зрители ушли с фильма уже на пятнадцатой минуте показа, но я крепилась. Какое-то время я еще пыталась сосредоточиться и понять, в чем суть одноименной трагедии, но потом, как-то невзначай, переключилась на мужчину в первом ряду и уже не сводила с него глаз. У него был безупречный профиль. Уши не торчали, а по коротким возгласам, которые он изредка бросал в сторону зрителей, я поняла, что у него приятный голос. 
На сорок пятой минуте кинофильма я осознала, что влюблена. Это был тот мужчина, о котором я мечтала всю свою жизнь. За все годы моего беспорядочного существования я не чувствовала такого подъема. Еще не появились на экране заключительные титры, а я уже знала, что это мой шанс и я буду последняя корова, если упущу его. Повязав на рукав свой красный платок, ну тот, который ты подарила мне на именины, я напялила очки, которых обычно стеснялась, и, растолкав зрителей своего ряда, ринулась к возлюбленному, сметая на пути все преграды. Я прекрасно понимала, что самое главное это внезапность. Тихо пройдя вдоль первого ряда, я остановилась перед ним и, топнув ногой, гаркнула:
- Это что такое? Залез на первый ряд вместе с детьми, целый фильм крутился и мешал смотреть добропорядочным гражданам такую замечательную картину. 
В это время на экране появилось слово "конец". Я, не теряя времени, схватила незнакомца за локоть и предупредила:
- А вы никуда не торопитесь, вы арестованы за нарушение общественного прядка в течение полуторачасового временного промежутка.
Тут включился свет, и я увидела, что незнакомец именно такой, каким я его представляла все время моего бесполезного глазения на его маленькие ушки. Совершеннее черт его лица я не могла представить. Это был Бог, спустившийся с небес. Он был молод, а пухлые губы и румянец на щеках выдавали его неискушенность.
Стушевавшись перед моим грубым натиском, незнакомец растерянно оглядывался по сторонам, надеясь найти поддержку со стороны. Но детворе было не до нас. Пара сорванцов, перепутав в темноте шапки, вырывали теперь друг у друга свою, пихались и при этом пронзительно орали. Это внесло небольшую заминку в мои действия, так как я прекрасно понимала, что перекричать разбушевавшихся мальчишек мне не удастся. Наконец, разобравшись, они рванули из кинотеатра, будто стая диких волков, по меньшей мере, мчалась за ними по пятам. 
Тем временем зал пустел, а мне надо было действовать. Обман мог раскрыться, и тогда уже я могла быть арестована за нарушение общественного порядка и приставания к добропорядочным гражданам. Положение спас сам незнакомец. Он сказал, что он не здешний и что он старался вести себя хорошо, но увиденное на экране глубоко потрясло его и он не смог сдержать эмоции. 
- Хорошо, - сказала я, - сейчас зал будет готовиться для следующего просмотра, проветривание, просушивание и тому подобное, поэтому не лучше ли нам выйти на воздух и решить создавшуюся ситуацию в однозначном порядке, - в каком, я, естественно, не уточнила. Не могла же я ему сказать, что все это затеяла ради того, что бы с ним познакомиться! 
Но незнакомец опять опередил меня. Он начал плести о том, что одинок в этом городе и ему некому даже пожаловаться на свою жизнь. Понятно, что тактику отмазки от штрафа он выбрал весьма не оригинальную, но зато очень действенную и при этом удобную для меня. Пригласив его в кафе, я накормила беднягу горячими пельменями, похожими на ушки моего нового знакомого, и, заплатив за трапезу, предложила ему, без всяких там церемоний, поселиться у меня. Он согласился, потому что жить ему было негде.
Странностей у него оказалось много, но и отличных качеств, не присущих нашим современным мужчинам, тоже полно. Поэтому я закрыла глаза на такие мелочи, как утюг, сгоревший вместе с занавеской и шифоньером, отломанные краны на кухне и в ванной, ни с того ни с сего потекший холодильник, и окунулась в счастье, предназначенное мне свыше. 
Спустя неделю он признался мне, что он не здешний, а из какого-то другого измерения, где все устроено не так, как у нас. 
Катя, ты же знаешь, я глупая, во все это верю, но ничего не понимаю. Так он каждый вечер пытается мне объяснить. Теперь я, правда, еще больше ничего не понимаю, но зато узнала много об инопланетянах, динозаврах, кощеях, ведьмах и вампирах. Оказывается, все это жители других измерений. А к нам они попадают по разным причинам. Кто по собственной безалаберности, кто за провинности, а кто и по злому умыслу. Этот пострадал из-за сбоя в каком-то ключе. Денег, как сама понимаешь, у него не оказалось и документов тоже. Пришлось мне его устроить к тебе. Ты себе представить не можешь, как ему понравилась эта работа. Только вот бандиты и собаки, напасть какая-то, - на этих словах Мария всхлипнула и надолго зарылась в огромный носовой платок. 
Да, рассказ секретарши произвел на меня впечатление. Не то, правда, какое она ожидала, и все же я опять растаяла. Завралась подруга совсем, но некоторые пункты ее повествования походили на правду. 
Тем временем электричка прибыла на конечную остановку.
- Прикидывается Дедом Морозом, - посетовал врач психоневрологического диспансера, отвечая на вопрос о здоровье нашего знакомого.
- Он и есть Дед Мороз, - вступилась я за своего несчастного сотрудника, - вы, кстати, Деда Мороза на елку заказывали для своих подопечных? - я порылась в сумочке и извлекла блокнот.
На семнадцатой странице значились блатные организации, которым я должна была обеспечить праздник совершенно бесплатно. Немного поколебавшись, я многозначительно посмотрела на главного врача и, вписывая координаты, уважительно поинтересовалась:
- Вам на какое число будет удобнее?
- Тридцать первого, в 16 часов, - не моргнув глазом, ответил тот.
Я сделала улыбающуюся мину, хотя мне хотелось растерзать этого негодяя. Тридцать первого декабря! Кого я пошлю? Кто захочет работать в этот день?
- Ты будешь снегурочкой, - предупредила я Марию, а твой Морозом. Расхлебывайте сами. 
Мария благодарно пожала мою руку, и слезы радости и умиления хлынули из ее глаз. Их обильные потоки, к счастью, вылились не на мою грудь, а на больничную пижаму ее дражайшего возлюбленного. 
Предпраздничные дни прошли спокойно, без эксцессов. К тридцать первому числу все заказанные елки были отыграны, подарки подарены, служба доставки товаров населению перевыполнила план на сто пятьдесят процентов. Праздничные буклеты заняли свое место в ящиках граждан, а денежные купюры по стопочкам - в моем сейфе. 
Наступил последний день года. Утром я проснулась в прекрасном настроении. Не торопясь, совершила утренний обряд: сбегала в парикмахерскую, которая расположилась в цокольном помещении моего дома, сделала прическу, заскочила в магазин, купила Стасу, моему другу, с которым мы встречались вот уже три года, подарок и уже дома с чувством выполненного долга брякнулась на диван, чтобы выспаться перед праздничной ночью. Однако телефонный звонок прозвенел раньше, чем я успела закрыть глаза. Нехотя я подняла трубку. Звонила Мария. Она и ее пятнадцатый собирались на представление в психдиспансер и не могли найти договор с накладными и счетами-фактурами. 
Я объяснила Марии, в какой из стопок с бумагами лежит папка с документами, поздравила ее с наступающим, поблагодарила ее за приглашение встретить Новый год в дурдоме и распрощалась с ней до следующего года.
Однако только я положила трубку, телефон зазвонил вновь. Теперь это был Стас. Он сказал, что звонит с Кипра и на встречу Нового года, скорее всего, не успеет.
- Так что, милая, - весело сказал он, - ты пойми меня правильно и не сердись. Этот Новый Год я разрешаю тебе провести без меня.
Плакать я не стала, хотя мне очень хотелось. Но, вспомнив, как смешно выглядит в таких случаях Мария, сдержалась и озлобилась.
Вот это мерзавец! Вот это наглец! Я достала купленную для него бритву, упакованную в зеленую, под малахит, коробочку. Глядя на ненавистный предмет, я представила себе, что это его зеленая морда, презрительно щелкнула его в воображаемый лоб и сказала:
- Страдать не буду.
Слава Богу, Мария еще была в офисе. Она ответила на мой звонок запыхавшимся голосом.
- Мария, я еду с вами, приготовь для меня костюм кикиморы и сразу же заезжай за мной.
- Есть, - коротко ответила Мария и без расспросов бросила трубку.
Ровно в шестнадцать часов я, Снегурка и дед Мороз появились в актовом зале Психбольницы и под аплодисменты взрослых детей начали лицедействовать. Я, выступая в роли кикиморы, пугала взявшихся за руки умственно неполноценных и душевно больных пациентов. Однако я не была злой старушкой, и поэтому вскоре меня перестали бояться. Они охотно называли свои имена и даже смеялись.
Спустя некоторое время и меня отпустили скованность и настороженность. Я вздохнула полной грудью и стала импровизировать. Выбрав самого грустного больного, я вывела его в центр круга, и мы закружились с ним по залу. Тусклые, отрешенные глаза больного просветлели и засветились разумом и жизнью. Так через полчаса я завела почти всех, за исключением лишь тех, кто не мог веселиться в силу своих физических недостатков. Тем не менее, и они, сидя на диванах вдоль стены, живо и радостно участвовали в празднике. 
И вот настал момент, когда на арене появились Дед Мороз и Снегурочка. Как они были хороши - эти мужчина и женщина! Правильно все же я сделала, что не пожалела денег на хорошие костюмы. Но самое интересное было еще впереди. 
Сценарии праздников у нас писала Мария, а поскольку я ей доверяла, то не сильно вникала в текст тех нескольких листов, которые она подсунула мне месяц назад. Я и на секунду не могла представить, что это будет так сногсшибательно. Не знаю, как уж у них это получилось, но с появлением в зале Марии и ее дружка стены старого, давно не видавшего ремонта зала вдруг раздвинулись, куцая елка встрепенулась, я могу поклясться, что именно так она и сделала. Будто бы до этого времени она сидела на корточках и вдруг встала во весь свой рост, расправила зеленые крылья, встряхнулась и мгновенно засветилась разноцветными огнями. Мишура, которая свисала мокрыми, жидкими нитями, вдруг распушилась, а откуда-то сверху каскадом начал падать дождь, одевая гигантскую ель в золотые и серебряные одежды. 
Я долго всматривалась в безупречно белый потолок, выискивая емкости, в которые могли быть запрятаны разноцветные гирлянды, но так ничего и не увидела. Когда же я снова перевела взгляд на мерцающую ель, она уже была убрана необыкновенной красоты игрушками. Таких хрустальных шаров, стеклянных шишек и сосулек я не видела никогда в жизни. Еще через мгновение убогие диваны вдоль стены превратились в дорогую мебель, а сидящие на них больные облачились в разноцветные маскарадные костюмы. 
Костюмы тех, кто кружился вокруг елки, также претерпели изменение. Кстати говоря, они восприняли свое превращение радостно, чего нельзя было сказать обо мне. Происходящие метаморфозы натолкнули меня на мысль о колоссальных денежных затратах.
- Кто это все финансирует? - попыталась выяснить я у Марии, пролетающей в это время в головокружительном вальсе мимо меня. 
Однако та, лишь едва задев меня шифоновым шлейфом, устремилась прочь. 
Ее новый воздушный костюм с пышной юбкой не шел ни в какое сравнение с затрапезным костюмом Снегурочки. Рядом с ней кружился ее кавалер в безупречном черном костюме. Он действительно был хорош, этот недотепа, Дед мороз пятнадцатый, и танцевал он не хуже профессионала. Они вообще оба вальсировали так, словно выступали на первенство Европы в тройке лидеров. Зависть пузырьками от боржоми заползла ко мне в нос и вылилась в небольшой насморк. 
- Да, вот это уровень! - восхитился главврач, непонятно каким образом появившийся около меня. Буквально секунду назад я с умилением глядела, как он и группа его пациентов, взявшись за руки, водили свой собственный хоровод вокруг небольшой пальмы, стоящей в кадке. - Позвольте поблагодарить вас от меня и моих подопечных, этот праздник мы не забудем. Такого чуда, а я не побоюсь этого слова, я не видел нигде и никогда. 
Главврач взял мою руку и, низко поклонившись, поцеловал ее. Я смутилась, поскольку не была причастна к этому диву, но все же, не скрою, мне стало приятно.
- Вам очень идет это платье, - сказал мне главврач, перед тем как испарился в толпе веселящихся.
Я взглянула на себя в одно из небольших зеркал в старинной оправе и остолбенела. Костюм кикиморы исчез каким-то образом, и на мне теперь был наряд, о котором я мечтала всю свою жизнь, платье Клеопатры.
- Мария, Мария, - взволнованно прошептала я, когда Мария, наконец, оказалась рядом, - что происходит? 
- Новый год, сейчас будут бить часы, - она протянула мне фужер с шампанским. И тут же на верхушке ели появились огромные часы с большими позолоченными стрелками и методично начали отсчитывать последние секунды уходящего года. В зале воцарилась таинственная тишина, которую разорвал бой серебряного колокола.
- С Новым годом, дорогая Катя, - подруга поцеловала меня в губы. Я почувствовала вкус кокоса.
- С новым счастьем! Что, девчонки, угодил я вам? - пятнадцатый светился от счастья. 
Пришлось мне опять немного позавидовать. Ну, Мария, удалось ведь такого оттяпать! Где только она его нашла? А потом вспомнила: в кинотеатре. Мною тут же были забыты потерянные два мешка с подарками и разодранная красная шуба. Честно говоря, на такого и десять шуб не жалко.
Каждый раз, когда часы отбивают свой последний удар и на смену старого года приходит новый, мне становится грустно. Вот ушел еще один год моей жизни. Почему-то фатальность своего существования я чувствую особенно остро именно в Новогоднюю ночь, хотя, казалось бы, на это есть День рождения. Возможно, это из-за того, что в каждую Новогоднюю ночь я жду чуда. Но оно не происходит. Его не было в три года, и в тринадцать, и в тридцать. Ровно в двенадцать часов захмелевшие от вина и счастья люди бросаются друг другу в объятия и поздравляют с наступлением нового года. Они смеются, целуются, чокаются, проливая шампанское на себя и окружающих, пьют игристый напиток, опять чокаются и опять проливают. Странные люди, чему они радуются? Я же в это время чувствую глубокое разочарование. Чудо, которого я ждала целый год, опять не произошло.
В этот раз что-то случилось. То ли Всевышний обратил на меня свой взор, то ли феи услышали меня, только чудо, о котором я так долго мечтала, свершилось. Весь вечер главным действующим лицом был Дед Мороз, который, в общем-то, и призван для этого. Делать чудо - вот работа, с которой он справился на "отлично". А какой фейерверк он закатил, когда вся шумная толпа вывалилась на улицу! Такого блеска, таких огней и таких разноцветных брызг на небе я не видела ни на одном празднике. К концу фейерверка черная бездна над головой осветилась божественным сиянием. Не смотря на восторг, переполнявший меня, шея моя уже давно затекла, а ноги в туфлях начали подмерзать.
- Холодно? - поинтересовался пятнадцатый. Он опять был в красной шубе.
- Немного, - согласилась я.
Мгновение, какое-то неуловимое движение, и на моих плечах "дедоморозовская" шуба. "Наверное, свою отдал", - мелькнуло у меня в голове, но в это время голос Марии отвлек меня на секунду. Я обернулась и увидела, что она одета в такую же шубу, как я. И тут в глазах заалело, потому что все в миг превратились в Дедов Морозов. 
- Что это? - крикнула я Марии, которую подхватил один из них под руку и потащил к группе других таких же Дедов Морозов.
- Не знаю, это волшебство! - засмеялась она и побежала, путаясь в длинных полах шубы.
В это время к парадным дверям больницы стали прибывать экипажи с впряженными в них тройками лошадей. 
- Катя, иди к нам! - крикнула Мария из ведущих саней и помахала мне рукой.
Я подобрала шубу и побежала к кортежу, который состоял из двенадцати саней с белогривыми, поджарыми лошадьми. 
Когда все, так называемые, Деды Морозы заняли места в санях, Пятнадцатый поднял свой посох, уже не раз продемонстрировавший сегодня свои возможности, и указал направление, в котором будет следовать эскорт.
Я села рядом с Марией и схватила ее за локоть.
- У меня такое впервые, - срывающимся голосом поведала я.
- Все еще впереди, - предупредил Пятнадцатый.
Я оглянулась назад и увидела сияющие лица людей, некогда обделенных счастьем полноценной жизни.
В это время наши сани тронулись и понеслись вперед. Я прижалась к Марии. В ее объятиях мне стало тепло и покойно. 
Может быть, я бы и пропустила момент, когда сани оторвались от накатанного снега, потому что пригрелась и укачалась от езды, но Мария чувствительно толкнула меня локтем в бок и закричала: 
- Летим, Катя, летим! - и я увидела, что мы действительно стали подниматься ввысь. 
Когда верхушки заснеженных деревьев поравнялись с полозьями наших саней, я перевела дух и решила больше не бояться. Чего тут бояться, если целая армада саней, коней и Дедов Морозов несется по небу над городом? Наверное, стоит остерегаться только встречного кортежа таких же сумасшедших Дедов Морозов.
Пролетая над центральной улицей города, я крикнула прогуливающимся прохожим, что поздравляю их с праздником. Они задрали головы вверх, открыли рты. Такими я и запомнила их, удивленными и ошарашенными, поскольку в следующее мгновение не стало ни города, ни прохожих. Впереди была страна. Другая, совершенно новая и неизведанная, другой континент, это была не Земля, не Марс, это было другое измерение. Родина Пятнадцатого. Тут жили настоящие Деды Морозы, с настоящими подарками и настоящим волшебством. Только раз в году они покидали свой дом и отправлялись творить чудеса. Красные шуба и шапка являлись национальной одеждой этой интересной незабываемой страны.
По празднично убранным улицам толпами бродили Деды Морозы. Одни шли на работу, другие домой, третьи пили пиво в барах, четвертые покупали продукты, пятые просто прогуливались вдоль бульваров. Архитектурные строения были странны и вместе с тем притягивали своей неповторимостью. Скамеечки, мусоросборники, газончики с короткой зеленой травкой и снег, много снега, прозрачного и пушистого. Он опускался, но исчезал раньше, чем достигал безупречно ровной поверхности тротуара. 
Вывалившись из саней на одной из улиц, все мы, включая врачей, сестер, санитарок, поваров и пациентов, явили собой внушительную толпу, которая должна была бы напугать местных жителей. Но, к счастью, ничего подобного не случилось. Проходящие мимо здешние Деды Морозы вежливо кивали нам и спешили по своим делам.
- Сейчас начнется самое главное, - шепнула мне на ухо Мария, оторвав меня от тягостных мыслей о неизбежном возвращении домой.
- Что это может быть? - удивилась я.
- Катя! - воскликнула Мария, и на лице ее появилось выражение, с которым она вполне могла бы сказать мне: "Ну и тупица же ты, Катя!" - Подарки! Ты забыла, что мы не получили еще подарки!
Правда, самое главное в Новогоднем празднике - это подарки, как я могла забыть!
Взявшись за руки, мы образовали огромный круг, в который встал Пятнадцатый. Он сказал нам, что каждый должен загадать свое единственное, сокровенное желание, которое сегодня обязательно исполнится. Я закрыла глаза и стала формулировать свое желание. Получилось путано, расплывчато и неконкретно. Мне хотелось многого, но все это было невозможно уложить в одно желание. Несколько раз я начинала, а потом бросила и стала перечислять все, чего бы хотела. Пусть судьба решит сама, что для меня самое главное.

Телефонный звонок вернул меня в реальность.
- Милая, - сказал дорогой, самый милый мне голос, - ты еще не устала меня ждать?
- Откуда ты звонишь? 
- Из машины, через три минуты я буду у тебя.
Я вскочила с кровати и глянула на часы. Десять часов. Сколько же я спала? Какое сегодня число? Первое, второе или тридцать первое?
Скомканное вечернее платье. Я его носила или только собираюсь надеть? 
Стас открыл своим ключом и не дал мне возможности даже накинуть халатик. 
В одиннадцать часов мы выпрыгнули из постели.
Ему-то что, а мои прическа и макияж потребовали полчаса времени. Платье с пуговицами "сожрало", еще несколько минут. Слава богу, не пришлось возиться с посудой. Когда я вошла в комнату, стол на двоих был накрыт его руками. Стрелки на часах показывали без трех минут двенадцать. Возлюбленный вытащил из-под елки, которую я так и не успела нарядить, огромную коробку и со словами: "Поздравляю, дорогая",- протянул ее мне. 
Я взяла подарок. Это было платье, в котором я мечтала выйти замуж, золотая одежда царицы Клеопатры.
Бой часов опередил мои восклицания, вызванные неописуемым восторгом.
В маленькой коробочке, спрятанной в складках платья, я обнаружила обручальное кольцо.
В одну минуту первого раздался первый звонок. Меня поздравляла Мария. Она сказала так много и при этом так мало, что я осталась неудовлетворенной. Вопрос о реальности Новогоднего представления в больнице мучил меня весь вечер.
- Да, - сказала она на прощание, - тебе передает поздравления главврач больницы.
- Я тоже поздравляю его и его подопечных.
- А у него больше нет подопечных.
- Как это?
- Просто, - засмеялась Мария. - Видимо у всех пациентов этого заведения было одно-единственное желание, которое и исполнилось.
Положив трубку на рычаг, я повернулась к мужчине моей мечты и только теперь вспомнила о подарке, который я приготовила ему накануне.
- Дорогой, я хотела тоже тебя поздравить. 
- Спасибо, - ответил он, - я не удержался и заглянул под елку без твоего разрешения. 
Он достал сверток, мало походивший на тот, который я приготовила для него, и развернул его. 
В нем оказался костюм фехтовальщика.
- Дорогая, - обнимая меня, сказал самый великолепный мужчина на свете, - как ты догадалась, что я мечтал именно об этом?

Ольга Конева