Я твердо решила написать цикл рассказов о друге моего детства Максимильене Робеспьере. Чтобы не ошибиться в деталях, я решила обратиться к нему за помощью.

       У входа в дом № 336 меня встретила Элеонора Дюпле, дочь хозяев, в доме которых проживал Макс Робеспьер.

       -- Ты все про убийства пишешь? - спросила она. - Может, ты когда-нибудь напишешь что-то про любовь.

       -- Когда-нибудь! - весело ответила я.

       Про любовь писать я никогда не умела. Впрочем, это меня не расстраивало. Когда эта девушка говорила о Максе, ее лицо сияло, а голос становился похожим на песню. Все знали, что Элеонора влюблена в Робеспьера. Об этом знала даже Мадлен, возлюбленная моего друга, и очень злилась, хотя понимала, что ей эта девица не конкурентка.

       -- Привет, Макс! - крикнула я с порога. - Твоей охране позавидовал бы даже китайский император!

       -- Элеонора молодец, - похвалил он девушку, которая густо покраснела.

       Она не догадалась, что эти слова он произнес из самой обычной вежливости.

       В комнату заглянула Елизавета, сестра Элеоноры. Эта девочка была противоположностью своей сестре. Она была блондинкой, очень веселой и болтливой. Мы с ней быстро подружились, хотя ее старшая сестра Элеонора считала, что я дурно повлияю на Елизавету и научу ее плохому.

       -- Мама зовет всех ужинать! - весело сообщила Елизавета. - Светлана, ты тоже приглашена.

       Замечу, мадам Дюпле готовит потрясающе, впрочем, ее дочери от нее не сильно отстают. Я не могла устоять и согласилась поесть. Только после ужина я начала приставать к Максу с расспросами об убийствах.

       -- Что ж, - улыбнулся он. - Напомню тебе одну историю. Помнишь девушку, которую отец хотел заточить в монастырь?

       -- Да! - вспомнила я. - Это очень похоже на роман Дидро «Монахиня».

       -- Верно, - кивнул Макс. - Конечно, в этих историях много различий… Например, наша «монахиня» не такая кроткая как героиня Дидро… но эти ситуации очень похожи…

       -- Макс, я не помню подробности этой истории, ведь я была тогда ребенком. Расскажи, пожалуйста, - попросила я.

       -- С удовольствием, - ответил он.

       Этот рассказ заинтересовал не только меня, но и все семейство Дюпле. Вот что Макс нам поведал.

       Ранним утром я изучал документы по одному странному делу: некий мсье Симонен хотел отправить свою дочь Сюзанну в монастырь против ее воли, а она передала дело в суд, протестуя против этой несправедливости. Невольно я встал на сторону несчастной девушки, но так как судья должен быть беспристрастен, я не придал своим чувствам большого значения. Нужно было выслушать обе стороны, получше ознакомиться с материалом, и только потом делать свои выводы. -- Манури очень хороший юрист, - одобрил я ее выбор. - Думаю, он сможет защитить вас.

       -- А на чьей вы стороне? - спросила она недоверчиво.

       Я заверил ее, что собираюсь разрешить дело в ее пользу. Девушка окинула меня удивленным взглядом своих грустных глаз и поинтересовалась:

       -- Вы мне доверяете? Я слышала, что судьи не довольствуются первым впечатлением, и редко верят словам… и еще их можно подкупить…

       Сюзанна не поняла, что я не только слушал ее слова, но и изучал ее внешний облик, который подтвердил все, сказанное ею. Жизненные невзгоды наложили на красивую внешность девушки свою печать, которая мне сразу бросилась в глаза.

       -- Ну, насчет подкупа… - начал я.

       -- Извините, - перебила меня Сюзанна. - Я сказала это, не подумав. Теперь я вижу, что есть Бог на свете… встретимся в суде!

       Она горячо пожала мне руку. На бледном усталом лице девушки мелькнула улыбка, которая обычно бывает у редко смеющихся людей.

       -- Я не создана для монастыря! - весело сказала она. - Потому что я слишком люблю жизнь!

       Так мы и распрощались. Она быстрым шагом направилась к воротам парка. К ней подошел какой-то молодой человек, в старом пыльном костюме.

       -- Сюзанна! - воскликнул он. - Как я рад вас видеть! Почему вы избегаете меня?

       Он обнял девушку, было видно, что ей это не нравиться. Я поспешил Сюзанне на выручку. Она грубо оттолкнула парня.

       -- Отстань, ничтожество! - отмахнулась девушка, отряхивая свое серое платье. - От тебя воняет. Ты весь в грязи!

       -- О! Как ты можешь так говорить! Я столько для тебя сделал! - заныл он. - А ты даже выслушать меня не хочешь!

       -- Денег у меня нет! - коротко ответила мадмуазель Симонен. - И не будет, пока я не выиграю процесс.

       -- Я не о деньгах хочу говорить, - возразил тот с жуткой улыбкой. - Я хочу о тебе поговорить… За тобой следит смерть, берегись!

       Симонен испуганно уставилась на него. Девушка решила, что парень сошел с ума.

       Тут человек заметил меня с Герцогом и без лишних слов дал деру. Я понял, что он скрывается от правосудия, раз так шарахается от людей.

       -- Кто этот тип? - спросил я девушку.

       -- Он беглый монах бенедиктинец, помог мне бежать. В дорожной карете он вдруг набросился на меня, хотя я так и не поняла, толи он хотел отнять мою честь, толи задушить. К счастью кучер услышал мой крик и устроил этому идиоту хорошую трепку. Сейчас этого монаха ищет полиция, он что-то украл из своего монастыря. Теперь он прячется по ночлежкам и второсортным кабакам.

       Эти слова она произнесла с нескрываемым презрением.

       В этот день ко мне приехала моя дорогая Мадлен де Ренар, по которой я очень соскучился. Она рассказала мне все о светской жизни, о недугах, которые последнее время мучат ее дядюшку, о каких-то дальних родственниках и о печальной кончине кошки приятеля ее дядюшки. Все эти новости она высыпала на меня за один час, не давая мне даже слова вставить. Сообщив мне обо всех событиях, она поинтересовалась моими судейскими делами.

       Я рассказал ей о деле Сюзанны Симонен. Красотка внимательно выслушала меня. Мадлен стало искренне жаль девушку, и она похвалила меня за то, что я не пошел на поводу у старого изверга Симонена.

       -- А когда состоится суд? - спросила Ренар.

       -- Завтра, - ответил я.

       -- Здорово! - воскликнула Мадлен. На ее детском личике заиграла улыбка. - Ах, вам так идет судейская мантия! Я обязательно приду посмотреть суд.

       Я вздохнул. Мысли у этой красотки работали в одном направлении.

       -- И у меня такое чувство, что что-то должно произойти! - воскликнула она. - Всегда, когда мы встречаемся вместе, что-то происходит.

       -- Это точно, - проворчала моя сестра Шарлота, которой Мадлен не нравилась, - опять кого-то убьют.

       -- Было бы интересно, - кивнула Ренар.

       Следующий день выдался пасмурным и хмурым, наш городок казался еще более серым и мрачным. Из-за опоздания мсье Симонена суд начался на полчаса позже. Этот тип был похож на озлобленную крысу и не сводил с меня своих маленьких глазок. Мадмуазель Симонен себя плохо чувствовала, она сидела, согнувшись, обхватив плечи руками, и тяжело дышала. Ее лицо было неестественно бледным. Когда объявили о начале заседания, она поднялась со своего места и попросила сделать заявление.

       -- Я бы хотела кое-что сообщить, - начала Симонен, изо всех сил стараясь говорить бодро, но голос ее звучал хрипло и тихо. - Я…

       Она вдруг замолчала, лицо девушки исказилось болью, судорога свела ее тело, колени подвело к животу. Она вскрикнула и упала на пол, судорожно -- Вы согласились помочь ей? - спросил я.

       Маркиз задумался.

       -- Да, - ответил он.

       -- И вы согласились помочь ей просто так? - задал я неприятный вопрос. - Или же вы        что-то потребовали за свою услугу.

       Я внимательно смотрел в глаза маркизу.

       -- Да, я попросил ее кое о чем, - сдался Круамар. - Но это касается только меня.

       -- Между прочим, вы один из подозреваемых, - проинформировал его я.

       Круамар смерил меня взглядом и рассмеялся.

       -- Я много слышал о вас, судья, - сказал он. - Когда вы ищите правду, вас ничто не остановит: ни титул, ни богатство, ни положение в свете, для вас все подозреваемые одинаковы.

       -- Это так, - кивнул я. - Поэтому в ваших интересах будет рассказать мне правду.

Но аристократ продолжал упорствовать. Я решил сменить тему.

       -- Как прошла ваша встреча с Симонен? - спросил я.

       -- Очень хорошо, - ответил маркиз. - Мы с ней весело поболтали. Она рассказала мне о последних событиях своей жизни… ничего существенного… про то, как она купила пирожные; про то, как в свечной лавке ей в коробку положили на одну свечу больше, чем она заказывала; про кота, которого приютила ее квартирная хозяйка; про собак, которые громко лают по утрам. Мы мало говорили о делах, вся наша беседа состояла в основном из этой болтовни. Кстати, о подозреваемых! Включите в ваш список мсье Манури, ее адвоката.

       -- Почему? - удивилась Мадлен. - У них были хорошие отношения.

       -- Даже слишком хорошие, - хмыкнул Круамар. - Она составила завещание в его пользу.

Видно на моей физиономии отразилось искренне удивление, и аристократ рассмеялся.

       -- Благодарю за интересную новость, - вежливо произнес я. - Что ж, поговорю с Манури, может быть, узнаю у него кое-что интересное и о вас.

Маркиз окинул меня испепеляющим взглядом.

       -- Ох, Робе…тьфу, как вас звать…

       -- Робеспьер, - подсказал я.

       -- Вы когда-нибудь попадете в неприятную историю из-за своего любопытства и стремления к справедливости.

       Так мы расстались с маркизом Круамаром.

       -- Жалко, что наше знакомство состоялось в такой форме, - вздохнула Мадлен. - Маркиз такой симпатичный.

       -- В данный момент нужно не об этом думать! - сказал я со злостью в голосе. - И запомните, каждый симпатичный мужчина может оказаться убийцей!

       -- Вечно вы все испортите! - обиделась Ренар. - Я почти влюбилась!

       -- Почти не считается! - ответил я.

       В монастырь «Святой девы», как я и предполагал, меня не пустили, но настоятельница все же согласилась выйти переговорить со мной. Я ожидал увидеть страшную старуху с искаженным от злобы лицом, но ошибся. Настоятельницей оказалась внешне довольно приятной женщиной, только взгляд у нее был какой-то суровый и жесткий. Я отметил про себя, что у нее были все шансы охмурить священника.

       -- Вы расследуете смерь Симонен? - спросила она мрачно.

       -- Да, мадам, - ответил я. - У меня есть серьезные предположения, что ее отравили.

       -- Я думаю, вы ошибаетесь! - возразила настоятельница. - Ее настигло мое проклятье!

       -- Может быть, - вежливо кивнул я. - Но других версий исключать нельзя. К тому же в наши дни многие придерживаются взглядов современных философов и не верят в проклятья. У них могут зародиться нехорошие подозрения, и они будут распускать сплетни. Мой долг не допустить этого.

       -- Что вы хотите этим сказать? - возмущенно спросил настоятельница.

       -- Я не смею выдвигать против вас обвинения, - поспешил я успокоить ее. - Но многие люди не упустят случая позлословить. Начнутся толки, что вы убили мадмуазель Симонен, чтобы поддержать престиж церкви и заставить людей поверить в проклятье.

       -- Какая мерзость! - поморщилась женщина. - Но зачем вы мне это говорите?

       -- Я пытаюсь убедить вас помочь мне в расследовании, - сказал я. - Я прошу вас рассказать все, что вы знаете…

Настоятельница вздохнула.

       -- Мне эта девица не нравилась никогда. Меня раздражало ее поведение, ее манеры! Вы просто много не знаете и не можете понять меня!

       -- Чтобы я понял, вы должны мне все рассказать, - вежливо произнес я. - Но я не смею настаивать…

       -- Хорошо, - согласилась она. - Я, слышала, вы человек порядочный и сможете сохранить все в тайне… Дело в том, что она пыталась соблазнить нашего священника.

       -- Мадам! - воскликнул я. - Может, она просто сдружилась с ним и…

       -- Глупости! Вы рассуждаете как малое дитя! - перебила меня настоятельница. - Вы не видели, как она любезничала с ним. В этой девице сидел дьявол! Я пыталась объяснить ей, но безуспешно.

       -- Но почему вас так волновали ее отношения со священником? - спросил я.

       -- Это естественно, - ответила она, краснея, - я хотела помочь ему не впасть в искушение, спасти от этой девки!

       -- Понятно, - сказал я. - Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.

По лицу настоятельницы я понял, что сплетни, которые мне пересказала мадам Симонен, вполне похожи на правду. В том, что эта женщина была влюблена в отца Лемуана, я уже не сомневался.

       -- Надеюсь, что помогла вам, - улыбнулась она. - Теперь вы понимаете, почему я не любила эту девицу. Отец у нее тоже мерзавец. Он претендует на наши монастырские земли, я не знаю по какой причине. Этот тип ловкий мошенник. Если ему удастся выиграть, наш монастырь обнищает. К сожалению, перевес пока на его стороне.

Я выразил свое сочувствие настоятельнице, и мы расстались.

       Мсье Манури ожидал, что я приду допросить его. Он выглядел усталым и убитым горем.

       -- Я не знал, что она завещала мне все свое состояние! - воскликнул он. - Я об этом даже не думал.

       -- Однако вы теперь под подозрением, - сказал я. - У вас был веский мотив убить мадмуазель Симонен.

       Адвокат обхватил голову руками. Он отлично понимал смысл моих слов.

       -- Кто вам рассказал о завещании? - спросил он.

       -- Маркиз де Круамар, - ответила Мадлен.

       -- Все ясно, - вздохнул Манури. - Я вам тоже могу кое-что о нем рассказать. Сюзанна просила его покровительства, а он ей отказал, тогда она решила применить не очень хороший способ… я ее отговаривал… у нее были письма, компрометирующие этого типа… вы понимаете меня?

       Я кивнул.

       -- Выходит, у самого маркиза была веская причина убить девушку, - сказал я. - Но с трудом вериться, что Симонен решилась на шантаж.

       -- Она была в отчаянии, - сказал Манури. - Выиграть процесс было полпобеды. Ей хотелось устроиться в свете, начать жить. Иного способа добиться своего она не видела.

       -- Уж не это скрывал от нас маркиз? - шепнул я Ренар.

       В ответ она пожала нежными плечиками. Мне оставалось повторить этот жест. Подозреваемых хватало, у всех были мотивы и возможности… но никаких доказательств, никакой зацепки, никаких идей.

       -- Вы верите Манури? - спросила меня Ренар, когда мы остались одни.

       -- Не очень, - ответил я. - Мне кажется странным то, что мадмуазель Симонен составила завещание в пользу этого типа, при чем сделала это без его ведома.

       -- Почему вы считаете это странным? - удивилась Мадлен.

       -- Она слишком любила жизнь и не думала о смерти, - пояснил я. - Так она мне говорила. И вообще странно, что молодая дама вдруг составила завещание. Вот вы, например, составляли завещание?

       -- Нет, - замотала головой красотка. - По-моему, мне еще рановато об этом думать.

       -- Вот видите! - торжествующе воскликнул я. - А Манури был ее адвокатом, значит, завещание Симонен составила с его помощью. Я не думаю, что у нее был большой выбор юристов. Теперь Манури неуклюже врет, чтобы отвести подозрения.

       Нашу беседу прервал визит мадам Симонен. Она была бледна и взволнована. По ее лицу мы поняли, что случилось что-то малоприятное.

       -- Мне нужно поговорить с вами, - сказала она. - По-моему, я схожу с ума.

       -- Мы с удовольствуем выслушаем вас, мадам, - сказал я. - Присаживайтесь.

Она осторожно присела на краешек кресла и разрыдалась.

       -- Я ничего не понимаю! - воскликнула она.

       Я налил ей воды из графина и подождал пока дама придет в себя. Наконец она заговорила, голос женщины дрожал, она запиналась и всхлипывала.

       -- Сегодня ночью случилось страшное, - начала мадам Симонен. - Мы с мужем спим в смежных комнатах… Вдруг среди ночи я услышала его крик. Я вскочила и поспешила к нему, на его крик прибежали моя служанка и его лакей… Когда мы вошли в комнату мы увидели… мы увидели призрак Сюзанны… она была в каком-то черном одеянии, а ее лицо… оно было бледным и жутким, но это была она! Слуги тоже видели это… Я закричала и выбежала из комнаты, слуги -- М-да, вы правы, - согласилась она со мной. - На костылях я вряд ли буду выглядеть очаровательно.

       Я успокоил ее, сказав, что костыли не уменьшат ее грациозности, но к краю обрыва подходить запретил.

       Какое-то время собравшиеся господа жевали молча, недоверчивая поглядывая друг на друга. Каждый видел в своих сотрапезниках коварного убийцу. Тишину нарушил маркиз.

       -- Как я понимаю, - сказал он. - Здесь сидит убийца, не так ли? Надо быть осторожным, как бы он (или она), не добавил нам яду в пищу. -- Эти письма вы хранили у Симонена, не так ли?

       -- Да, - кивнул маркиз. - Это так. Я боялся хранить эту корреспонденцию у себя дома. Мы были с Симоненом друзьями, и он согласился мне помочь. Потом его дочь стащила эти письма, надеясь таким способом заполучить мое покровительство. Но это не напугало меня, с ней бы я договорился… Симонен предал меня, он захотел нажиться на мне и принялся вымогать деньги. Этот старикашка хотел из всего извлечь выгоду.

Круамар хотел было добавить несколько крепких словечек, но, взглянув на Мадлен, сдержался.

       -- Она вернула вам письма? - спросил я.

       -- Нет, - вздохнул маркиз. - Надеюсь, они спрятаны в надежном месте и никакой шантажист их не найдет.

       -- Всей душой этого вам желаю, - сказал я сухо.

       -- Ума не приложу, кому она могла отдать письма! - рассуждал я. - Мадлен, кому обычно женщины доверяют больше всего?

Красотка задумалась.

       -- Лично я, доверяю дяде, вам, кузену и кузине. Но те дамы, у которых нет таких хороших родственников и знакомых, обычно доверяют свои тайны священникам. Да, именно священникам.

       -- Вы правы, милая! - воскликнул я, обнимая Ренар. - Священник! Отец Лемуан был ее духовником, возможно, он что-то знает об этих письмах.

       Я оказался прав. Отец Лемуан был в курсе этого дела, что меня очень порадовало.

       -- Она оставила эти письма у меня, - сказал священник. - Но я не могу вам их отдать.

       -- Но, может, вы дадите мне их прочесть? - спросил я.

       -- Чужие письма читать грешно! - воскликнул служитель церкви.

       -- Ох, вы как ученик младшей школы! - проворчала Мадлен. - Дело идет об убийстве, а вы ломаетесь, как девица перед первым балом!

       -- Мадмуазель права, - кивнул я. - У меня создается впечатление, что этих писем у вас нет, но вы почему-то водите нас за нос.

       -- Хорошо, - нехотя согласился Лемуан. - Я дам вам эти письма. Уверен, что вы сохраните их содержимое в тайне.

       -- Будьте спокойны, - ответил я.

К сожалению, Лемуан не успел осуществить своего намерения, так как к нему пришел посетитель.

       -- Отец Лемуан, вы сделали статую девы Марии, которую я заказал для церкви «Святого Антония»? - спросил он.

       -- Да, конечно, - ответил священник. - Все готово

       Лемуан предложил и нам взглянуть на его работу, мы с Ренар согласились. Я слышал, что этот служитель церкви неплохой скульптор и живописец. Его приглашали расписывать церкви, а статуи святых его работы славились во всей провинции.

       Статуя Марии была выполнена талантливо, слухи о способностях Лемуана преувеличены не были. Особенно поразило нас с Мадлен лицо статуи, -- Когда это было? - спросил я.

       -- Несколько минут назад! - ответил тот.

       Проводить меня сторож отказался, он вручил мне фонарь и объяснил дорогу.

       Во время поисков я столкнулся со Стервози. В этот момент я понял, как хорошо шли мои дела. По его счастливой роже я догадался, что меня ждут плохие новости.

       -- Я пришел арестовать преступника! - гордо воскликнул страж закона. - Мои люди выследили его. Он тут прячется.

       Мы подошли к склепу. Стервози принялся дубасить в закрытую дверь склепа.

       -- Именем короля, откройте! Полиция!

       Меня стало одолевать нехорошее предчувствие. Неужели я опоздал.

       -- Мсье, дверь в другую сторону открывается, - проинформировал прибежавший сторож, который все же смог победить страх. - А зачем вам туда надо?

       -- Я пришел арестовать опасного преступника! - пояснил Стервози, распахивая дверь.

       Сторож не понял, кого можно арестовать в склепе, он пожал плечами и перекрестился.

       -- Только бы не спятить, только бы не спятить! - твердил сторож.

       Напарник протянул фонарь начальнику, и Стервози нырнул в склеп. Я пошел за ним.        Откуда-то снизу донеслись ругательства споткнувшегося полицейского. Казалось,               Стервози сейчас потеряет сознание. Я взял его за руку.

       -- Мой друг Максимильен, - пробормотал страж закона. - Я ничего не понимаю.

       Стервози всегда, когда ему нужна была моя помощь, вежливо обращался ко мне.               Иногда в таких ситуациях мне казалось, что страж закона начнет кланяться, заговаривая со мной. Однако в обычных житейских случаях он называл меня другими словами.

       -- Успокойтесь, - сказал я. - Это всего лишь восковая маска. А под ней, я думаю, скрывается хорошо знакомый нам служитель церкви.

       Я подошел к телу и снял маску. Стервози поднес фонарь к лицу мертвеца и понял, что я говорю правду.

       -- Мистика! - воскликнул Стервози.

       -- Никакая это не мистика, - вздохнул я. - Это хорошо спланированное убийство с маскировкой, чтобы запутать и напугать людей. Он хотел убить монаха, но тот смог защитить себя. Хотя, при этом стал убийцей.

       -- Ничего не понимаю, ничего не понимаю! - твердил Стервози, выползая из склепа. - А где монах?

       -- Он, наверное, сбежал, - предположил я.

       -- Что? - взревел страж закона. - Догнать!

       -- Как же его теперь догонишь? - вздохнул его напарник. - Чтобы прочесать кладбище, отряд нужен.

       Я был с ним согласен. Сначала я хотел было послать на поиски Герцога, но передумал.        Этот тип уже и так достаточно наказан за свою глупость, пусть бежит. Хотя, вряд ли ему уже что-то поможет.

       Мадам Симонен сидела в гостиной в удобном кресле. Напротив нее сидел мсье Манури. Они были увлечены какой-то беседой. Именно так я застал их следующим утром.

       -- Мадам Симонен, мне бы хотелось узнать, почему вы обманули меня? - спросил я.

       -- О чем вы? - переспросила она меня.

       -- Вы сказали мне, что не знаете этого человека, но это было далеко не так… Правда, мсье Манури?

       На лице дамы отразилось искреннее удивление.

       -- Почему вы так решили? - спросила она.

       -- Когда вы отодвинули ореховую пасту от мсье Манури, которую он не любит, и поставил рядом с ним любимое печенье, я сразу понял, что вы друг друга знаете, - пояснил я. - Ведь об этом мог знать только близкий человек. Еще Манури расплескал кофе, что говорит о его чувствах к вам, о волнении при встречи с вами. Вы любили его, не так ли? Но вы его отвергли и вышли замуж за богатого Симонена. Это так, мсье Манури?

       Адвокат сконфуженно молчал.

       -- Служанка Дорина рассказала, как вы приходили к мадам Симонен и просили ее руки.        Удивительно, что вы не рискнули сделать это раньше.

       -- Я боялся, - честно признался Манури. - Я боялся вновь увидеть ее. Но когда мы встретились на пикнике, я решил, что это свидание послало мне провидение.

       -- Мадам Симонен, почему вы утверждали, что не знаете этого человека? - спросил я.

       -- Я не хотела ворошить прошлое и дала ему это понять, - коротко ответила дама. - Но я любила его, и, возможно, люблю и сейчас.

       -- Вы слышали, что отец Лемуан убит? - спросил я.

       -- Да, - кивнула мадам Симонен.

       -- А о моих предположениях, что он убийца, вы тоже знаете? - спросил я.

       -- Да, - ответила она. - Интересно, что заставило вас так думать?

       -- Много маленьких мелочей и совпадений натолкнули меня на эту мысль, - ответил я. -        Во-первых, отец Лемуан был в тот день в лавке, когда мадмуазель Симонен пришла за своей пачкой свечей. Во-вторых, она нашла лишнюю свечу в пачке, именно эта лишняя свеча оказалась отравленной. В-третьих, мсье Лемуан купил на следующий пять дюжин свечей, из которых потом изготовил восковую маску лица покойной Симонен. В-четвертых, он был неплохим скульптором, что позволило ему это сделать. Если собрать все эти мелочи, можно заключить, что он подбросил в пачку мадмуазель Симонен отравленную свечу, а потом умертвил мсье Симонена, нарядившись призраком. Он проник в комнату, взобравшись на дерево, что росло у дома. Лемуан перепугал Симонена и задушил его. А когда вчера ночью на кладбище я нашел его мертвым в костюме призрака, у меня больше не осталось никаких сомнений. Смею предположить, что отец Лемуан велел монаху убить мадмуазель Симонен во время побега, но тот не справился со свой задачей, так как кучер помешал ему. Эти выводы я сделал из рассказа мадмуазель Симонен. Я не знаю, какую награду беглый монах должен был получить за свое черное дело. Потом он понял, что оказался в очень неприятном положении. Отец Лемуан догадывался, что этот тип представляет для него реальную угрозу, и решил избавиться от него. Он надел костюм, в котором убил мсье Симонена и пришел на кладбище…

       -- Хватит! - перебила меня мадам Симонен. - Зачем священнику совершать эти убийства? Я думаю, что его убил этот монах, а потом нацепил на него маску.

       -- Увы, вы не правы, мадам, - возразил я. - Эти преступления отец Лемуан совершил для свой сообщницы, которую любил.

       Мадам Симонен побледнела.

       -- Кто это? - спросила она.

       -- Вы, мадам, - ответил я.

       -- Как вы смеете! - возмутился Манури. - Они даже не знали друг друга!

       -- Помолчите, мсье, прошу вас! - прикрикнул я. - Вас дурачат, а вы это до сих пор не поняли!.. Я заметил, что отец Лемуан предложил сесть мадам Симонен спиной к обрыву и подальше от него. Он знал, что она боится высоты, а об этом знали немногие. Но мадам        Симонен боялась разоблачения, поэтому она всеми силами старалась обратить мое внимание на ее знакомство с вами. Она проделала этот трюк с пастой и печеньем. Симонен была уверена, что я замечу это, и не ошиблась. Не заметить этого было нельзя, во-первых, обычно мужчина подвигает к женщине ее любимые блюда, а не наоборот, во-вторых, она проделала это очень медленно, явно привлекая внимание. Это было проделано с целью: сбить меня с толку, заставить заинтересоваться вашими с ней отношениями. С этой же целью она рассказала мне о любви настоятельницы монастыря «Святой девы» к отцу Лемуану, который мастерски разыгрывал роль тайно влюбленного в мадмуазель Симонен. Вы искусно смогли запутать меня.

-- Скажите, что это не так! Скажите, что это не так! - закричал Манури.

-- Увы, он прав! - вздохнула мадам Симонен. - Мы задумали эти убийства, чтобы заполучить деньги. К сожалению, мы не знали, что Сюзанна составила завещание на ваше имя, тогда мы бы не убивали ее. Но мой муж был обречен, он заслужил смерть!

Эти слова она произнесла, глядя Манури прямо в глаза.

-- Теперь это уже не имеет значения, - вздохнула дама. - Мой самый дорогой человек мертв, а без него мне жизни нет! Мы хотели уехать из Франции и начать новую жизнь там, где нас никто не знает. Мы очень любили друг друга, встречи тайком были пыткой для нас обоих! Поймите, мы любили друг друга.

-- Это не оправдание, мадам, - сурово ответил я.

Рассказ произвел на меня сильное впечатление. Мне было немного жутко. Постепенно я вспомнила этот случай. Я тогда была ребенком, поэтому не знала подробностей. Помню только, что Максу здорово досталось от духовенства, за то, что он оклеветал священника. Но признания мадам Симонен подтвердили слова Робеспьера, и служителям церкви пришлось замолчать.

-- Ловко задумано, - покачал головой столяр Дюпле. - Убить отравленной свечой.

-- Это не их идея, - возразил я. - На столе мадам Симонен я заметил книгу «Хроники Филиппа IV », а по одной из легенд один из его министров был отравлен при помощи свечи, которую ему подбросили в общую пачку.

-- Отлично! - воскликнула я. - Я вспомнила эту историю! Я сегодня же сяду за работу! Должно получиться очень интересно.

Я поблагодарила хозяев за ужин, а Макса за рассказ и побежала домой, чтобы наконец написать новое произведение.

P . S . Прошу прощения у духовенства. Этот рассказ создан не с целью подорвать ваш престиж или оклеветать вас. Но согласитесь, даже в ваших рядах встречаются не очень хорошие люди.

С уважением. Светлана Лемус. Париж. 1792 год.